Край Лета

Сбежав от реалий цивилизованной жизни, погрузитесь в дикую реальность!

Оглавление

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Солнце светит сквозь оранжевый тент из парашютного шелка. Черный лежит на узкой лавочке рядом со столом, прикрытый рваным одеялом, щурится спросонья. Птички. Далекие голоса людей с моря. Он приподнимает голову над столом, видит Диану, бормочет невнятное приветствие и возвращается в исходное. Длинный и узкий стол завален последствиями многолюдного ночного гостевания. Пустые консервные банки, множество самых разных бутылок пластиковых и стеклянных, оплывшие свечки, карты, обрывки туалетной бумаги, набитые окурками жестянки из-под пива, мятые сигаретные пачки, вилки и ложки, мокнущие в лужах вина обломки печенья, кастрюля с недоеденной гречкой, черный от сажи чайник, сахарница, чайные пакетики, десятки одноразовых стаканчиков и ещё много разнообразных артефактов. А также мухи, осы и муравьи. Нежные девичьи ручки методично вставляют стаканчики один в другой, придавленные осы гудят. Диана с большим пакетом продвигается вдоль стола, сражается с мусорными завалами. Она подзагорела, обвыклась, действует уверенно. Черный возится на своей скамейке.

Черный.Чего вчера было?
Диана.Не знаю, я в четыре ушла. Всё, как обычно.
Черный.Я не дрался?
Диана.При мне нет.
Черный.Что ж так херово тогда?

У стола стоит Алина с рюкзачком, одетая, в кедах, бодрая.

Алина.Утр добр. Черный, почему ты здесь?
Черный.Здравствуй, Алиночка. Я тебя люблю, но не говори так громко...
Алина.Ты помнишь про день рождения?
Черный.Кто родился?
Алина.Валерчик.
Черный.И мы хотели идти за подарком...
Алина.Да.
Черный.Ох, какой день тяжелый! Алиночка...
Алина.Денег дай хотя бы.
Черный.Ну конечно! Денег. Сколько? О, мама! У меня деньги на стоянке, я не хочу сейчас Лору видеть... Алина, возьми у Мистера, скажешь потом взнос, я участвую, нет проблем.
Алина.Братца моего не видали?
Ваня.Здесь я. Чего?

Ваня покачивается, невидимый, в гамаке с книжкой.

Алина.Целость контролирую.
Черный.Целкость.
Алина.Мистер! Мистер!

***

Мистер голый лежит в своей палатке между смятых вещей, рассматривает бессмысленно вставший с утра член. На брезенте потолка замерли тени деревьев и упавших на палатку листьев.

Голос Алины.Мистер!
Мистер.Я - Мистер!
Голос Алины.Денег дай!
Мистер.Хоть бы кто сказал: Мистер, дай тела! Сейчас!

Мистер находит в свалке штаны и как есть высовывается наружу, роется в карманах. Находит пару червонцев.

Мистер.Где деньги-то?
Ваня.Ты же вчера принцессу угощал.
Мистер.Да, было. Хорошая.
Ваня.А потом ее компания пришла, и ты всю компанию поил в баре.
Мистер.Да, да, поил, поил. И кормил. Хорошие ребята. Биологи.
Ваня.Ну и всё.
Мистер.Надо в нычку лезть.

Начинает натягивать шорты.

***

Алина немного помогает в уборке стола.

Алина.Вань, пойдешь со мной Валерчику за подарком?
Ваня.Пойду.
Алина.Тогда собирайся, выходим уже. Шлепки не одевай, по тропе пойдем.

Черный привскочил на своей скамье, даже головой об стол ударился.

Черный.Вспомнил! Волейбол! Волейбол! Я вчера проиграл! Вот настроение почему! Ой, как плохо! Ой, стыд!

Упал обратно и стонет.

Диана.А можно я с вами пойду?
Алина.С нами? Вань, ты не против?
Ваня.Нормально.
Алина.Пошли. Обувь нормальную одень.
Крик Мистера.Я не могу найти нычку!

Все поворачивают головы вверх, перепачканный в земле Мистер остервенело роется под большим деревом.

***

Ваня, Алина и Диана раскапывают землю вокруг дерева, Мистер стоит рядом, потрясенный горем.

Алина.У тебя там что, деньги?
Мистер.Да, деньги. Еще паспорт. Билет. Ну, билет ладно. Но паспорт! Ну, и деньги.
Ваня.Как выглядит хоть нычка твоя?
Мистер.Паспорт обтянут презервативом, потом в обратную сторону еще одним презервативом. Вот так выглядит.
Диана.Ничего такого не видно.
Мистер.Может, хоть без презерватива? Паспорт в такой кожаной обложке тисненой. Нету? Может, его украли? Кто-то видел, как я копаюсь, подошел и украл.
Ваня.Чего ты на меня смотришь?

Раскопки продолжаются. Из-под камней разбегаются мокрицы. Мистер прислоняется к соседнему дереву, смотрит себе под ноги, сходит с большого плоского камня, переворачивает его носком и видит блестящий резиновый прямоугольник.

Диана.Может, за лопатой сходить?
Мистер.Слышите, я это, того, дерево перепутал. Вот он. Но, всё равно, спасибо за помощь.

***

Меньше всего верхние улочки поселка напоминают о России, может быть, это Греция, может быть, юг Италии. Откуда взялись эти трехэтажные домики, понять трудно. Распахнутые окна завешены плотными покрывалами, в сквозных подъездах сидят тощие смуглые дети. Лестницы между улицами, каменные барьеры по краям дорог, кипарисы, поблескивающее далеко внизу огромное изогнутое озеро. Алина с фотоаппаратом ищет ракурсы, Диана с Ваней сидят на ступеньках каменной лестницы, смотрят перед собой.

Диана.Зачем это ей?
Ваня.Она художник. Кто их поймет, они люди странные.

***

Пять-шесть снимков Алины. Как слайд-шоу.

***

Втроем стоят у лотка с сувенирами, купальниками и прочим барахлом, едят хачапури. Бумажки под пальцами пропитались жиром и норовят попасть в рот.

Ваня.Не знаю я, что тут можно подарить вообще.
Диана.Сыра там нет, в этих хачапурях.
Алина (кровожадно).Зато тесто вкусное.

***

Перголези, две женщины поют на непонятном языке о вещах, кажется, вполне знакомых. Диана с Алиной идут впереди по длинной дороге огибающей озеро, шагают размеренно, как будто собрались обойти всю Землю. Запись потрескивает. Навстречу проезжает старый москвич, набитый вещами и детьми, его двигатель недолго аккомпанирует голосам. Рюкзак на спине у Вани набит под завязку, подпрыгивает и позвякивает в такт шагам, Ваня поправляет лямки, просовывает под них большие пальцы. Девочки останавливаются, поворачиваются, ждут. Ваня снимает наушники.

Ваня.Чего?
Алина.Окунуться хочу.

Они слезают вниз с дороги, держась руками за деревья. Ваня осторожно опускает на землю рюкзак, расстегивает босоножки, сбрасывает их, садится на большой камень, опускает ноги в воду и шевелит пальцами. Алина начинает раздеваться.

Диана.Жалко, я не знала, купальник не взяла.
Алина.Я тоже.
Диана.А как?
Алина.Как обычно. Людей нет вроде, с дороги нас тут не видно, а в воду залезем - так всё равно. Давай, чего ты.

Алина снимает майку и стоит по пояс голая.

Диана.Да ну, как-то.
Алина.Чего боишься?
Диана.Неудобно.
Алина.Вань, ты не против?
Ваня.Нормально, пусть раздевается.

Диана потянула майку.

Диана.Вань, а ты купаться?
Ваня.Я вещи сторожу.
Диана (шепотом).Алин, пусть он отвернется.
Алина.Слышь?
Ваня.Ни фига. Всё равно ж буду подглядывать. Давай уже по-взрослому. Взялась - раздевайся. Боишься - сиди и парься.
Алина.Диана, он прав.

Диана поворачивается к Ване спиной и, чуть торопясь, стаскивает пропотевшую майку, присаживается, раскладывает ее на камнях под солнцем. Алина снимает шорты и стоит совсем голая, ловит ветерок. Ваня болтает в воде ногами, поднимает тинные бури. Диана расстегивает шорты, но быстро стащить их с попы, да еще вместе с трусами, оказывается непросто.

Алина.Хорошее тело, чего ты. Вань, посмотри.
Ваня.И так было видно, что хорошее.
Алина.Ты на море всё с Женечкой ходишь? Пойдем завтра с нами. Устроим боди-арт. Пробовала? Я тебя раскрашу, а потом сфотографирую. Будет что внукам показать. Ну что, вперед?

Девушки медленно входят в воду, расставив руки. Ваня смотрит, снова одевает наушники. Контур лесистой горы на том берегу чисто отражается в огромном зеркале. Мимо медленно плывет похожий на бревно краснорожий мужик.

Мужик.Вы чего? Чего делаете тут? Купаетесь?
Алина.Ага.
Мужик.О! (Ване.) Во, парень, да?

Оглядываясь, уплывает. Девушки наклоняются, беззвучно погружаются в воду, плывут потихоньку. Ваня поднимает голову и солнце ослепляет его, он зажмуривает глаза, свет из белого становится красным, но всё равно остается невыносимым, до звона в ушах.

***

Ваня открывает слезящиеся глаза, снимает наушники. Девушки стоят рядом, сохнут, смотрят на него, смеются. Со стороны, куда уплыл мужик, к ним бегут по берегу две встрепанные безобразные тетки.

Тетка.Вы что это тут устроили, а?! Я вас спрашиваю?! Ну-ка пошли вон отсюда! Ну-ка пошли вон! Стоят здесь, светят!
Другая.Здесь дети, между прочим! Вас забрать надо за такие дела, и посадить, чтоб знали!
Тетка.Я кому сказала, пошли вон! Быстро мне! Скоты! Чтоб через минуту я вас тут не видела!
Другая.Где вас только берут таких, в какой грязи?! Тьфу!

Ваня.Идите сами отсюда! Детям своим указания давайте!
Тетка.Что ты сказал?! Тоня, пойдем. Пойдем, Тоня. Мы сейчас мужиков позовем, вот с ними и поговоришь, если по-хорошему не хочешь.

Бабы убегают вдоль берега. Алина быстро начинает натягивать шорты. Слышны возбужденные голоса.

Алина.Диана, одевайся! Ваня, братец, можно было и помягче!
Ваня.А чего они!
Алина.Рюкзак одевай, может, успеем! Диана, если что, не беги, стой рядом со мной. Можешь за руку ухватить. Ваня, держись за нами, понял? За нами! И молчи, главное!

Кусты раздвигаются, и с дороги на берег вываливают четверо здоровых мужиков в плавках, между ними и давешний пловец. Жир, животы, запах водки.

Толстый.Ты мою жену блядью назвал?!
Волосатый.Капец вам, студенты! Сейчас мы вас жизни учить будем!
Алина.Спокойнее, парни, спокойнее. Уже уходим.
Толстый.Ни хера вы не уходите, вы остаетесь! Ты мою жену блядью назвал?

Пловец пытается почему-то взять лежащий на камне фотоаппарат, Ваня успевает схватить его и опять отскочить за Алину.

Толстый.Что с тобой сделать-то?! Ты понимаешь, с кем ты связался, вообще?! Я ж как соплю сейчас разотру!

Диана крепко вцепилась Алине в локоть, но смотрит смело.

Пловец.Во, да?! Я говорю ему: вы чего? Плавают голые, нормально?! Москвичи, что ли?!
Алина.Всё, всё, сняли. Уходим, уже нет нас.
Толстый.Я за блядь не знаю, что сейчас сделаю!

Ритм атаки утерян. Мужики сопят, но никак не ударят. Пловец совершает неуверенное передвижение в сторону рюкзака, но Ваня берет его в руки.

Бабий голос с дороги.Егор, ну чего там?
Егор.Сейчас идем! Короче. Давай отсюда. В другой раз совесть имейте. Пошли, всё.

Мужики молча, оскальзываясь на подъеме, возвращаются наверх, слышны их невнятные удаляющиеся голоса.

Алина.Ноги!

Они, торопясь, проходят немного по берегу и вылезают на дорогу. В лесочке стоит незамеченная ими раньше Волга, из-за нее выглядывают дети, рассматривают их огромными глазами. Алина, Ваня и Диана быстро шагают, не оглядываясь, все напряжены, дышат тяжело, мокрые майки девочек облепляют их тела.

Алина.Повезло.
Диана.А чего могло?
Алина.Ничего интересного. Ваня, фотик цел?
Ваня.Вроде.
Алина.А подарки?

***

Колеблющееся озерцо свечек освещает искаженные весельем лица, хеппи бёсдэй сливается в жутковатый вой. Валерчик во главе стола, без выражения, как всегда, лупает глазами, тянется к подарку, но подарок не отдают, и он стоит, вытянув руки, как нескладное изваяние.

Касаткин.Это что за торт такой?

Общий смех, вопли. Торт необычен: на большом подносе плотным кругом стоят тридцать пять стограммовых чекушек водки, и на каждой укреплена горящая свеча. Торт подрагивает в ненадежных руках Мистера, позвякивает, мерцает.

Касаткин.Подождите, не дарите, я сниму!
Ай-яй.Мистер, отдай имениннику сладкое, вцепился!
Мистер.Почему у меня в феврале день рождения?! Валерчик, давай поменяемся, с доплатой!
Валерчик.Нет. Отдай уже, уронишь.
Мистер.Не отдам!

Валерчик хватает поднос, тянет к себе через стол, бутылочки кренятся и сейчас начнут падать. Крики. Касаткин достал, наконец, фотоаппарат и щелкает подряд. Воск со свечей льется на руки, одна бутылочка падает. Мистера общими усилиями отцепляют, Валерчик держит в руках свое сокровище, продыхивается.

Аня-немка.Эй, эй!

Достает из-под стола, поджигает и устраивает на подносе последнюю, испачканную в земле бутылочку.

Вадик-качок.Давай, брат, не тяни. Жажда мучит.
Женя.За один раз, за один раз! А то счастья не будет!

Она уже хороша, просунула ручку Вадику под бицепс и потихоньку поглаживает, но тот безучастен. Валерчик дует в сторону пару раз для пробы, набирает полную грудь и могучим выдохом гасит все свечи. Полная и непроглядная темнота. Шелест листвы. В ту же секунду десяток фонариков вспыхивает со всех сторон, освещая стол. На столе приготовлены множество свечей в обрезках пластиковых бутылок и пара масляных ламп, по мере того, как их зажигают, фонари гаснут.

Ай-яй.Ну что притихли? Валерчик, будешь сладкое пробовать?
Валерчик.А то.
Вадик.Людям оставь малость. Мы тут все сладкоежки.

Длинные лавки вдоль стола и кроватная сетка рядом набиты гостями, те, кому не хватило места, сидят на ковриках прямо на склоне и образуют второй ярус.

Крик из темноты.Ай-яй!
Ай-яй.Я!
Крик.Мы идём!
Ай-яй.Идите! Кто это?
Алина.Барон, боже мой, кто еще так орет.
Киса.А как тихо сидели, да?

Из темноты слышен женский смех, бароновы взревывания. В освещенную зону рядом со столом входят Таня-длинная, Катя-очки и Карина-армяночка.

Барон.Валера, - это тебе! Пользуйся!
Валерчик.Серьезно?
Киса.Потянешь троих, герой? А то выбери одну.
Вадик.Две нам останутся.
Валерчик.Вон ту хочу.
Барон.Жаль тебя огорчать, но Кариночка зарезервирована.
Карина.Кем это?! Что-то я не в курсе!
Барон.Тебе сказать?
Карина.Скажи!
Барон.Темный владыко приметил тебя, Карина. Я должен охранять тебя до его появления.
Ай-яй.Садится будем? Или в попе что мешает?
Валерчик.Короче!

Именинник скручивает пробку вместе со свечой с бутылочки и выливает ее содержимое в рот. Выбрасывает бутылочку за спину, хватает вторую и проделывает то же самое. Дышит носом, смотрит перед собой. И еще раз то же самое.

Мистер.Мужик!

Валерчик протягивает перед собой руки, Миха-качок подает ему пятилитровую канистру с водой. Валерчик запивает, возвращает канистру, обводит безумными глазами присутствующих.

Валерчик.День рождения, короче!

Хватает бутылочки с подноса и, не глядя, начинает разбрасывать их в разные стороны. Визг, шум. Вадик, не дожидаясь случая, берет пригоршню бутылок, передает Михе и Борюсе.

Женя.А мне?

Миха сует бутылочку Диане, с которой сидит рядом, но она машет рукой. Барон проталкивает стоящих девочек на скамейку, Вадик хватает Таню-длинную и усаживает к себе на колени. Ай-яй замечает во втором ряду грустную рыженькую, ее глаза отсвечивают золотом, она смотрит прямо на него. Он показывает ей чекушку, она кивает. Борюся устраивает на коленях гитару и начинает ее настраивать.

Алина.Не все подарки, еще не все подарки! Борюся, подожди петь! Змеи, где вы?!
Змеи.Мы тута. Мы готовы.
Алина.Давай!

На Валеру сзади набрасываются три бесстыдные самки, виснут на нем, обтираются о сильные плечи, кусаются и царапаются. Старшая вытаскивает на свет большую связку надутых презервативов, к которой за ниточку привязаны разноцветные коробочки.

Алина.Желаем тебе всегда быть джентльменом!

Валера без комментариев лопает зажженной сигаретой надутые изделия. Гогот, крики. Ай-яй пытается выбраться из-за стола с двумя бутылочками в руках. Жене совсем тесно и обидно стало сидеть рядом с отвлеченным на Таню Вадиком.

Женя.Ты меня истолкал уже всю, Вадик!
Вадик.Тебе места мало? Выйди погуляй.

Женя, сдерживая слезы, выскакивает через спинку во второй ряд, наступает кому-то на ногу, убегает в темень.

Ай-яй.Грубишь, Вадос.
Вадик.Ай-яй, достала. Знаешь, бывают прилипучие?
Киса.Липнут к липкому. Чему-нибудь.

Вадик вроде не расслышал. Борюся заводит в голос гоп-со-смыком. Женя появляется с другой стороны стола.

Женя (ни к кому).Фонарика нет ни у кого, мне до палатки дойти? Мне темно.
Мистер.Есть! Есть фонарик! Пошли, доведу! (Перегибается через стол, вполголоса.) Вадик?
Вадик.Сто раз да.
Борюся (поет).Ремеслом я выбрал кражу, из тюрьмы я не вылажу!
Катя-очки (Карине).Живот болит.

***

Мистер светит фонариком на тропу, перед ним карабкается вверх Женя, ее ноги переступают в ярком луче. Палатка возникает из темноты неожиданно, Женя залезает внутрь, Мистер светит, чтобы она могла разобраться с вещами и одеялами, но видит, что она лежит без движения лицом вниз и как бы даже плачет.

Мистер.Жень... Женя...

Он выключает фонарь. Секунду он не различает ничего, потом ясно видит в лунном свете силуэты деревьев, тени на земле, полукруглую палатку и протянутые к нему светлые ноги в коротких шортах. Он оглядывается. Внизу под красным тентом качаются огоньки, отдельные голоса различимы, но ход разговора не разобрать. Мистер встает на колени и аккуратно, чуть сопя, заползает в палатку. Ложится на покрывало рядом с Женей и вежливо гладит ее три раза по волосам, вроде утешает. Убирает руку, смотрит. Женя лежит ничком, не шевелится, но дышит, майка задралась, и между нею и шортами нескромному взгляду открыта полоска сухой и горячей спины. Мистер гладит Женю по плечу, чуть шевеля майку. Нет реакции. Мистер осторожно переносит руку через лежащее тело, опирается на кулак, приподнимается и медленно подносит губы к незакрытому волосами участку шеи. Прикасается. Ждет. Прикасается определеннее. Ждет. Трется лбом и вдыхает запах волос, отдающий морем. Нет реакции. Мистер переносит ногу через лежащее тело и теперь нависает над Женей, не касаясь ее, как уродливый портовой четырехлапый кран. Еще раз целует ее в шею, садится на колени и уже решительно гладит обеими руками по плечам, по спине, запускает руки под майку, Женя молча пытается повернуться и оттолкнуть его, но он ловит ее руки и, отведя их в стороны, ложится на нее всем телом. Пауза, оба тяжело дышат. Мистер носом отводит волосы Жени и целует ее в шею, в ушко, в щечку, в уголок губ. Женя неподвижна. Мистер продолжает целовать край ее рта, высовывает язык и водит им по ее губам. Женя лежит с закрытыми глазами, не шевелится, но ее губы совершают неуловимое ответное движение, Мистер становится активнее, добивается еще одного ответа и тогда уже, торжествуя, впивается в нее настоящим поцелуем. Отрывается, молниеносно стягивает с себя майку, вздергивает майку Жени до самых подмышек, падает обнаженным животом на обнаженную спину, трется. Еще раз целует на всякий случай, просовывает руки под Женин живот, как бы гладит, и, демонстрируя богатый опыт, расстегивает ей шорты. Поднимается, тянет их на себя, но Женя лежит плотно, и шорты не снимешь. Мистер гладит ее по спине, по бокам, находит прижатые к покрывалу соски и трет их легонько, приподнимает ее бедра, как бы показывая, что он хочет от нее, и, о чудо, когда он убирает руки, они остаются приподнятыми. Мистер тянет с нее шорты вместе с трусами, снимает их прямо через босоножки, быстро треплет по обнажившейся попе, переваливается на спину и судорожно расстегивает свои штаны. Ему слышится плач, он поворачивает голову. Женя смотрит на него сквозь спутанные волосы и смеется.

Женя.Это ты утешать меня пришел, да?

***

Празднование. Катя привалилась к надежному плечу Кисы Кацмана и нешуточно морщится. Очки немного съехали, но она не замечает этого.

Киса.Катя, где болит, Катя?
Катя.Тут.
Киса.Тут?
Катя.Тут.
Валерчик.Пацаны, презервативы никому не нужны?
Касаткин.Нужны! Всем нужны!
Валерчик.Дарю!
Миха.Мне тоже нужны!
Барон.А мне нет! Я возглавляю партию противников всеобщей презерватизации! Карина, записывайся!
Алина.Карина, я бы на твоем месте без презерватива не стала. Особенно с ним.
Карина.Да кто еще собирался!
Барон.Никто не собирался, да все там оказался. Га-га-га! Сон, чудный стон и запах, Каринальда!

Ай-яй сидит в полутьме на корточках рядом с рыженькой, они молча смотрят на действие и болтают в руках пустые бутылочки из-под водки.

Ай-яй.Условие поставь им, Валерчик!
Валерчик.Чего за условие?

Миха положил большую руку на спинку лавки и невзначай касается плеча Дианы.

Ай-яй.Во-первых, каждый, кто получит подарок, должен использовать его сегодня!
Касаткин.Легко! Не вопрос!
Ай-яй.Во-вторых! Сказать с кем. А лучше показать.
Рыжая (вполголоса).Грубо.
Ай-яй.Пускай. Нужно темы иногда подбрасывать, а то заметят, что заняться нечем.
Рыжая.А тебе зачем?
Валерчик.Ага! Ага! Давай, Касаткин, показывай!
Ай-яй.Веселые лучше скучных. Хочешь, уйдем?
Рыжая.Да.
Ай-яй.Пойдем на море сходим. Купалась ночью?
Рыжая.Ну, так. Со своими.
Касаткин.А что делать, если вы ее не знаете?
Вадик.Да кто ж твою правую руку не знает!

Ай-яй с рыженькой тихо обходят кровать, на которой взасос целуется парочка, и растворяются в темноте. Поцелуй распадается, женщина переводит дыхание, туманно косится на застолье и возвращается к занятию. Это та женщина, которая так запомнилась Ване на пляже, он смотрит за нею из своего угла.

Борюся.Может, попоем, а?
Ваня.Алина! Алина! Я спать. Ты где сегодня?

Алина улыбается и неопределенно машет рукой в сторону. Ваня начинает выбираться из-за стола.

Киса.Эй, а ну слезьте все с кровати! Давай, давай! Надо Катю положить, ей плохо.
Валерчик.Чего такое, Кать?
Киса.Живот болит сильно.
Вадик.Месячные?
Киса.Нет. Может, за врачом в лагерь кто сбегает?
Таня.Я могу сбегать, только я дорогу сама не найду.
Касаткин.Врач на гору не пойдет. Сто процентов, были случаи.
Киса.Что с Агаповым? Он уехал, кто знает?
Карина (Барону).Кто это - Агапов?
Барон.Врач такой.

***

Женя уже без босоножек, в одной майке, которая чуть откатилась вниз и прикрывает грудь, сидит на коленях перед простертым телом Мистера и легонько мнет и гладит ладошками его член. Выглядит она ангельски, действует нежно и неторопливо. Мистер грустен, признательно треплет Женю по плечу, перебирает ее волосы. В шум снизу встревает гитара, и хриплый Борюсин голос затягивает очередного разудалого Розенбаума.

Женя.Ну вот, полюбуйтесь!
Мистер.Да?
Женя.Конечно! И как еще! А говорил, говорил.
Мистер.Это всё правда, что я говорил. Но тебе тоже спасибо.
Женя.На здоровье.

Женя поддерживает жизнь в органе.

Женя.Резинка есть?
Мистер.Чего?
Женя.Ну, резинка. Есть?
Мистер.А, это. Есть. Вот здесь, в штанах, в кармане.

Женя извлекает коробочку с презервативами, вытягивает один, рвет зубами обертку, примеряет к месту.

Женя.Всегда с собой носишь? На всякий случай, да?
Мистер.Да, ну, как... Ношу, да. Я в них еще деньги заворачиваю, когда прячу.
Женя (смеется).Много денег?
Мистер.Прилично. Тебе нужны? Дать?

Женя сладко потянулась, сняла с себя майку, оперлась на руки, приблизила глаза к глазам Мистера.

Мистер.Чего?

Женя дунула вверх, тряхнула головой, но справиться с волосами ей не удалось, и глаза ее светятся из-за них, как огонь из-за ограды.

Женя.А ты красивый.

***

Ай-яй с рыженькой идут по берегу моря, оступаясь на камнях. Луна в зените, но Ай-яй светит фонариком под ноги на всякий случай. Луч на мгновенье высвечивает шевелящиеся на одеяле тела, Ай-яй сразу уводит его в сторону, обходит занятых друг другом людей стороной. Огромное бревно с растопыренными корнями на удивление никем не занято, рыжая усаживается на него верхом, откидывается, как на кресле, смотрит на небо. Ая-яй устраивается напротив.

Рыжая.Мы завтра уезжаем.
Ай-яй.Тебя как зовут?
Рыжая.Что тебе за разница, всё равно не запомнишь.
Ай-яй.Мы - это кто?
Рыжая.Парень мой, друзья его.
Ай-яй.А.
Рыжая.Мы здесь случайно, вообще-то в поход ходили.
Ай-яй.А.
Рыжая.На работу пора. А ты чего? Давно здесь?
Ай-яй.Да.
Рыжая.И надолго, наверное.
Ай-яй.До середины сентября.
Рыжая.Везет. Как люди так устраиваются?
Ай-яй.Оставайся. Место найдем.
Рыжая.Ну да.
Ай-яй.Денег тратить не будешь. Надоест, уедешь на машине.
Рыжая.Ага.
Ай-яй.Я серьезно.
Рыжая.Я знаю. Ты купаться хотел? Пошли.

Она слезает с бревна, легко скидывает с себя шмотки и, не оглядываясь, идет к воде. Ай-яй раздевается, следует за ней. Они медленно входят в темную, теплую, плотную воду, приседают по шею, не поднимая брызг, плывут. Ночь ясна, безветренна, море тихо, и дорожка лунного света почти не дрожит перед ними.

***

Борюся оглушительно допевает еще одну кричалку, народ громко, но противно вторит ему. Аня-немка в беспокойстве вертит головой, толкает локтем Касаткина в жирный бок.

Аня.Ай-яй? Ай-яй?
Касаткин.Ушел. Гоу! Хи гоу! Ебётся, небось. Фак! Понимаешь?

Касаткин просовывает указательный палец правой руки в колечко из пальцев левой, трет, Аня бьет его по рукам, он довольно смеется.

Барон.Допели? Молодцы! Борюся, объявляется получасовой запрет на вокал! И на гитару, на всякий случай.
Борюся.Почему?! А если мне хочется?!

Киса вместе с Таней-длинной присел у кровати, на которой лежит Катя, шепчет что-то ей на ухо. Миха окончательно положил лапу Диане на плечо, но взглянуть на нее боится, смотрит в сторону и соловеет.

Барон.Людям иногда и поговорить нужно, не всё же песни орать.
Борюся.Кто бы говорил! Горбун покоцанный!
Барон.Хорошо, пять минут! Согласен?
Борюся.На пять минут согласен.
Барон.Гитару дай сюда. Для контроля. Отдам, не ссы.

Валера-именинник спит сидя, опершись на дерево, руки скрещены для тепла, подбородок на груди. Лицо нейтрально, как всегда. К волосам прицепился лопнутый презерватив.

Киса.Где Агапов живет, кто знает?
Вадик.Чего ты, Киса, суетишься всё время?
Киса.Ты помочь хочешь? Не хочешь, - сиди, молчи.
Таня.Он думает, что аппендицит.
Касаткин.Агапов не уехал точно, я его видел вечером в баре. Он уже две недели уезжает. Но, знаешь, сегодня день десантника. Я бы не стал с ним общаться, целее будешь.

Барон получает, наконец, гитару, сразу перемахивает через спинку и быстро уходит в лес.

Борюся.Куда он? Там что в той стороне? Барон! Ты куда?!

Он начинает выбираться из-за стола, но сделать это непросто, особенно, когда все нарочно мешают и смеются. Борюся не на шутку взволнован, соображает плохо, ничего не разберет в темноте. Он мечется по краю освещенного пространства и кричит на деревья.

Борюся.Барон! Отдай гитару! Пожалуйста! Пожалуйста!
Вадик.Агапов на туалетной тропе живет. Иди от дальнего туалета вверх прямо, минут через пять кричи. Иди, давай, мы за ней посмотрим.
Киса.Главное, ее не поднимайте, не перетаскивайте! Никаких лекарств не давайте! Кать, я сейчас приведу врача, потерпи немного.

Наклоняется к ней, шепчет, целует в лоб и убегает, отсвет его фонарика прыгает по деревьям вдоль тропы. Аня смотрит ему вслед, переводит взгляд на кровать, ей не по себе. Миха совсем обнаглел и начал уже прижимать потихоньку Диану к боковым мышцам.

Диана (Алине).Как он надоел мне!
Алина.Миха-то? Он может. Миха! Руки убери!

Огромная длань разжимается и перемещается на спинку лавки.

Диана.Я бы спать пошла, но у нас там...
Алина.Что?
Диана.Женя не одна, мне кажется. Ей Мистер дорогу показывал и не вернулся.
Алина.Давно?
Диана.Да уже.
Алина.Женя-то молодец, однако. Обычно Мистера минут на десять хватает. Если вообще хватает. Иди к нам, чего ты, спи. Ванька худой, мешать тебе не будет, я тут не ночую.
Вадик.А где ты ночуешь, интересно?
Алина.Не у тебя, можешь быть уверен. Иди, иди. Одеяло найдешь, у стенки свернуто.

Диана выбирается на свободу, идет вниз, сталкивается с Бароном, который появляется совсем не с той стороны, куда смотрит Борюся.

Борюся (в гневе).Где инструмент?!
Барон.Там где-то. Не волнуйся, хорошее место. Я листиками присыпал, камушком придавил, будешь вести себя хорошо, завтра отдам.

***

Ваня лежит на боку клубочком, укрывшись покрывалом до самых ушей. Полог палатки приоткрывается, и Диана осторожно заглядывает внутрь.

Диана (шепотом).Ваня... Ты спишь?

Она ждет немного, не получив ответа, вползает на свободную половину, ложится на спину и смотрит вверх. Шум, крики и смех застолья слышны очень хорошо, но уже не так оскорбляют чувство прекрасного. Диана косится на стриженый затылок соседа, и опять смотрит на обесцвеченный ночью низкий потолок палатки. Ваня лежит с закрытыми глазами, но по дыханию его и напряженному лицу видно, чего ему стоит не шевелиться.

***

Ай-яй и рыжая вышли из моря и стоят на огромном гладком, чуть наклонном камне. Рыжая обнимает себя руками и садится на корточки.

Ай-яй.Мерзнешь?

Садится перед ней, обхватывает ее руками и ногами, трет по спине, разгоняя капли. Кожа после купания кажется плотной, чистой, прохладной сверху и горячей изнутри. Как у дельфинов. Ай-яй наклоняет голову и целует сморщенный сосок, который выглядывает из-под ее локтя. Пятно фонарика на секунду высвечивает сцену, слышно женское хи-хи.

Мужской голос.Извините.

Ай-яй поднимает голову.

Ай-яй.Ничего-ничего.

И возвращается к прерванному занятию.

***

Киса задыхаясь бежит по незнакомой тропе, светит фонариком во все стороны.

Киса.Агапов!

Бежит дальше, спотыкается, падает, встает.

Киса.Агапов!
Голос.Кто орет здесь?
Киса.Агапов, ты?
Голос.А ты кто?
Киса.Я Киса Кацман! Где ты?
Агапов.Разуй глаза, слепой, что ли!

И правда, в десяти метрах от Кисы сидят кружком несколько человек.

Агапов.Пацаны, запалите огонь, парнишка видит плохо.

Зажигается свечка, Киса подходит ближе.

Киса.Агапов, ты нужен, пошли в айяйство! Мне кажется, аппендицит у девочки.
Агапов (медленно).И чего ты хочешь? Чтобы я тебе на стоянке человека резал?
Киса. Скажи хотя бы! Посмотри, скажи! Тогда скорую вызовем, они же к нам так не поедут!

Агапов.И я должен сейчас бросить пацанов, бросить праздник и идти в айяйство?

На Кису, кроме Агапова, который по обыкновению не прикрывает свой мощный загорелый торс, мрачно глядят пятеро упившихся в усмерть парней в тельняшках и синих беретах набекрень.

Киса.Да. Уважаю десант, круче вас людей нет, но девочка умереть может. Вставай, Агапов.
Агапов.Пацаны. Двадцать минут. Давай, на дорожку.

Один из парней разливает в пластиковые стаканчики по сто, не меньше.

Киса.Куда тебе? И так не дойдешь!
Агапов.Тихо! Кто здесь дает указания военному хирургу?! Я был там, где ты бы и двух минут не прожил! Давай, ребята, за нас!
Хриплые ребята.Слава ВДВ!

Агапов резковато встает, его шатает, но ребята не дают ему упасть.

Агапов.Веди.

Киса идет впереди, торопится, но вынужден остановиться. Агапов держится за дерево, вспотел, ему нехорошо.

Агапов.Всё равно без анализов я точно не скажу. И не иди так быстро, ладно?